"Эффект спутника" в широкополосной связи

Спутником назывался первый космический аппарат, выведенный на околоземную орбиту Советским Союзом в начале октября 1957 года. По данным NASA, он был размером с футбольный мяч. Его орбитальная скорость составляла около 8 км/сек, а высота орбиты – примерно 570 км. Это было настоящее технологическое чудо. Оно произвело сильнейшее впечатление на Соединенные  Штаты, считавшие себя бесспорным лидером технического прогресса.

Запуск спутника поставил ребром вопрос о качестве преподавания математики и точных наук в США. Результатом этого стал неистовый порыв в космос, и через 12 лет нога человека ступила на поверхность Луны.

Кроме того, как отмечает директор вашингтонского Совместного центра политических и экономических исследований Джон Хорриган (John Horrigan), "эффект спутника" привел к формированию полупроводникового консорциума Sematech (был призван обогнать Японию в области электроники) и разработке множества интеллектуальных функций в период, предшествующий террористическому акту 11 сентября 2001 года.

Сегодня, когда распространенность широкополосных услуг в США и Европе оказалась ниже, чем в Скандинавии и Южной Корее, мне кажется, что широкополосной отрасли нужна новая встряска, аналогичная спутниковой.   Должно произойти что-то, что будет способно вызвать очередной неистовый порыв, на этот раз в области сетевых подключений.

Лицом к лицу с переменами

Я не знаю, каким будет это событие и станет ли оно результатом крупных операторских или правительственных инвестиций. В свое время я наивно полагал, что австралийская Национальная широкополосная сеть (NBN), объединяющая городское и сельское население, заставит мир задуматься, но в итоге этот проект погряз в проблемах и утонул в политических дрязгах. Как оказалось, и многие другие специалисты по данному вопросу не знают, что может сдвинуть положение дел в широкополосной области с мертвой точки.  "Не стоит  ждать, что внезапно появится кто-то, кто крикнет "Эврика!", – считает Камалини Гангули (Kamalini Ganguly), старший аналитик по вопросам промышленных коммуникаций и беспроводных технологий из компании Ovum.

Иными словами, специалисты не надеются, что кто-то вдруг ни с того ни с сего заложит фундамент проекта, способного стать примером для всех, кто жаждет повсеместно распространять широкополосные сервисы, но не знает как.  "У каждой страны свои проблемы, – считает Камалини Гангули. – В Европе это жесткое регулирование. В Австралии – политика. В США – политика, деньги и географические размеры. Африка, наоборот, думает только о беспроводных технологиях. Чем дольше я исследую этот вопрос, тем больше нахожу различий, связанных с технологиями и топологиями".

Единственная страна, отмечает Гангули, развернувшая за последние три года крупную широкополосную инфраструктуру, – это Китай. Но там успех предопределили крупные государственные ассигнования, выделенные традиционным операторам, что вряд ли приемлемо в других странах. "Такой  сценарий повторить невозможно ", – утверждает старший аналитик компании Ovum.

Перезагрузка ожиданий

В любом случае, по мнению аналитиков, таким оптимистам, как ваш покорный слуга, следует поумерить свои ожидания. Вот что, в частности, говорит по этому поводу Тим Джонсон (Tim Johnson), аналитик и консультант из исследовательской компании Point Topic, занимающейся широкополосными технологиями и технологиями IP-телевидения (IPTV).

Тим хорошо помнит запуск первого спутника (в то время он был еще подростком). Затем, будучи репортером лондонской газеты "Санди таймс", он находился в пресс-центре NASA в Хьюстоне (штат Техас), где освещал спасение экипажа космического корабля "Аполлон-13". "Пережив два таких удивительных события, я понял, что их влияние нельзя назвать прямым и линейным. Во всяком случае, оно не совсем такое, как мы его представляем".

И Тим Джонсон, и Камалини Гангули полагают, что мы слишком зациклились на новых скоростях (100 мегабит в секунду), тогда как основное внимание следовало бы уделять сетевым соединениям. Если сосредоточиться на преимуществах сетевых подключений, таких как "цифровая грамотность", то главной целью станет подключение домохозяйств, все еще не имеющих выхода в Интернет. По словам Джонсона, "если Интернет – современный показатель грамотности, то страна не может терпеть 30-процентный уровень неграмотности  своего населения".

Он приводит еще один яркий пример, сравнивая сверхзвуковые самолеты с  широкофюзеляжными авалайнерами: "Проект "Конкорд" стал пустой тратой денег, тогда как "Боинг-747" превратился в "рабочую лошадку" авиационной отрасли".  Точно так же, по мнению Джонсона, в широкополосной отрасли скорость передачи данных не может быть важнее распространенности сетевых соединений.
 
Так что же все-таки должно произойти?

Джон Хорриган убежден, что "эффект спутника" не будет вызван каким-то одним ярким событием, особенно, если учесть присущую широкополосным коммуникациям проблему "курицы и яйца" (спрос на широкополосную связь не будет расти без интересных приложений, но интересные приложения не появятся без широкого спроса). "В широкополосной отрасли не будет "убойных приложений", – полагает Хорриган. – На устройствах, установленных в периферийных сегментах сетей, будут постепенно накапливаться инновации, которые рано или поздно перейдут в новое качество".

Хорриган считает, что так называемый Интернет вещей, со всеми его устройствами, датчиками и машинами, каждая из которых будет иметь свой уникальный IP-адрес, постепенно создаст переломный момент, после которого широкополосная связь станет насущной необходимостью: "У многих инноваций  будет "правительственный компонент" (достаточно вспомнить интеллектуальные счетчики, в которых заинтересованы городские и федеральные власти), и это заставит правительства вкладывать бюджетные средства в новые технологии".

Если в отрасли и наступит "эффект спутника" (что до сих пор под большим вопросом), то, по мнению Тима Джонсона, этот эффект вполне может быть вызван правительством, если оно поставит перед собой цель реализовать какой-нибудь амбициозный проект - например, охватить широкополосной связью 90 процентов населения страны. "Поставив перед собой такую цель, правительство начнет переход в совершенно новый мир, – рассуждает Джонсон. – Оно сможет резко обойти другие страны по экономичности государственного управления, развитию образования и здравоохранения. Все задачи в стране начнут решаться по-новому".

На это и надеются идеалисты вроде меня. Но сбудется это, по всей вероятности, не скоро.